Приключения Гука - Страница 47

— Ну для этого надо совершенно потерять голову, — просвистел Тру, — Я, например, люблю плыть рядом с сетью и хватать тех рыбешёк, которые считают себя уже в полной безопасности.

— Да, — сказал Гук, — из ваших рассказов я понял, что совершенно ничего не знал о людях. Мое знакомство с ними просто не идет в сравнение с тем, что знаете вы. Подумать только: дельфинов ловят не для того, чтобы убивать; их держат в плену, кормят и, как говорила Эч, делают ручными, а сами люди начинают жить под водой. Пожалуй, можно сказать, учатся жить под водой.

— Так-то, Гук, Чакка права, — просвистел Тру. — «Всё это не так просто». А теперь нам пора прибавить ходу, стадо ушло далеко вперёд.

И три гибкие мощные тени скользнули и растворились в синеве океана. Величественные волны бесстрастно катились вперёд и вперёд. И этому вечному движению стихии не было конца и края.

РАСПОРЯДОК ДНЯ

К рассказам своих новых товарищей Гук прислушивался с жадностью и мог слушать их без конца. Из них Гук узнал о том, что, по всей вероятности, из Великого океана был путь снова на запад, и в конце концов этот путь снова приводил в Великий океан, но уже с востока. Узнал Гук, что если плыть на север дальше и дальше, то, как и на юге, станет всё более и более холодно, и там снова появятся льды. И ещё он услышал о диковинных зверях, которые живут на севере океана.

Время в стаде пролетало для Гука быстро. День делился на три неравные части. Мало времени дельфины тратили на добычу пищи. Добывать рыб и кальмаров было совсем нетрудно: одни загоняли, другие оглушали рыбу ультразвуком и хватали. Обычно охотились дельфины всем стадом утром и вечером, когда солнце не слепило глаза и когда было спокойное море. Ночью некоторую часть времени все спали. Сон дельфинов — это совсем не сон в мягкой кровати, а, скорее, полудрёма с равномерным бессознательным выныриванием на поверхность через равные промежутки времени.

Конечно, у стада были и бодрствующие часовые, но на их долю приходилась нетрудная работа: во-первых, потому, что в море нет хищников, осмеливающихся нападать на стаю дельфинов, а во-вторых, потому, что ночное дежурство длилось для каждого часового очень недолго — может быть, час или чуть больше.

Основное время суток — третью и большую их часть — стадо тратило на весёлые игры, обучение малышей всему, что надо знать в жизни, спорам и рассказам. Стадо никогда не двигалось сплошным строем, а разделялось на небольшие группки. Это и естественно, ведь около каждой дельфинихи держались её дети, некоторые сами уже были взрослыми и имели своих собственных детей. Такие небольшие семейные группки составляли основу стада.

Конечно, никто не запрещал нескольким дельфинам, собравшись вместе, уплывать совсем в другую сторону, чем та, куда направлялось стадо. Главным требованием при этом было точное сообщение своего маршрута и регулярная связь со стадом.

Однажды Гук вместе с Эч и ещё одним дельфином решили сплавать на полянку с ящерицами, похожую на ту, которую как-то обнаружил Гук перед схваткой с За-Лофом. Эч знала такую полянку и обещала доставить друзьям удовольствие игрой с ящерицами под водой. Это место находилось довольно далеко от стада: туда надо было плыть не меньше полдня. Они отправились рано утром, не дожидаясь коллективной охоты, решив удовлетворить свой голод по пути. Часа через два пути Эч, которая была как бы старшей в этой тройке, повернулась назад в сторону стада и проверещала что было мочи: «Я Эч из рода Чакки! Я Эч из рода Чакки!» И, предупредив так дежурных по стаду, что у них всё в порядке, поплыли дальше. Через несколько часов они уже были на таком большом расстоянии от стада, что, как это хорошо знал Гук, пройти его не мог ни один звук дельфинов. Но Эч повела себя как-то непонятно: нырнула длин на десять и там начала кричать: «Я дельфин Эч из рода Чакки!»

— Зачем ты ныряешь и там кричишь? Кто тебя услышит, когда мы в пяти часах пути от стада? — спросил Гук.

— Как, неужели ты не знаешь о звуковых каналах в океане? — в свою очередь удивилась Эч. — В разных местах океана, на разной глубине — в пятидесяти, а то и ста длинах под поверхностью — лежат особенные слои воды, звук по которым может распространяться в сотни раз дальше, чем у поверхности воды. Все дельфины Великого океана знают об этом и часто пользуются ими для передачи сообщений на далекие расстояния. Если заранее договориться, то можно передать сообщение с одного конца Великого океана на другой за время меньшее, чем то, которое нам надо, чтобы наловить рыбу.

— А как же в стаде узнают, что им надо слушать звуковой канал?

— А ты не обратил внимание, что в стаде всё время кто-нибудь из дельфинов находится на глубине? Вот тот, кто бывает на глубине, тот и слышит любой сигнал в этом слое и рассказывает о нём товарищам.

ЯЩЕРИЦЫ ПОД ВОДОЙ

Эч привела друзей к берегам острова Тауэр и, как в хорошо знакомое место, поплыла в узкий пролив, который вёл куда-то в глубь острова. Через несколько десятков длин дельфины оказались в большом кратере древнего вулкана, теперь наполовину заполненном морской водой. Кругом них громоздились сероватые скалы, а на покатых стенках кратера грелось на солнце великое множество ящериц.

Ящерицы сидели не как попало, а каждая на своем участке, готовая защищаться от любого вторжения. На каждом таком участке располагались самец и несколько самок. Стоило другому самцу перейти или даже приблизиться к границам соседнего участка, как самец-хозяин приподнимался на высоких лапах и, повернувшись навстречу пришельцу, начинал мерно кивать головой, что означало вызов на бой. Внезапно одна ящерица бросалась на другую, и они сталкивались головами. Столкнутся и снова стоят друг напротив друга, мотают головами вверх-вниз, вызывают друг друга на новую схватку. Потом снова сталкиваются в лобовой атаке и снова расходятся. И так до тех пор, пока кто-нибудь не признает себя побежденным и не распластается на камне в униженной позе. Такого не трогают больше, и он может немного погодя спокойно уйти. Но если вторжение происходило на запретную территорию без соблюдения правил, то есть без вызова на битву, а тайком, то хозяин участка без предупреждения бросался на пришельца и кусал его за что ни попало, бил хвостом и царапал когтями до тех пор, пока не заставлял удалиться.